Борис Хагуцирович Блаев

Борис Хагуцирович Блаев, кандидат технических наук, генеральный директор Тырныаузского вольфрамо-молибденового комбината (1981 - 1992 гг.), народный депутат СССР, член Верховного Совета СССР (1989 г.).

Родился 6 июня 1936 года в поселке Терек Терского района Кабардино-Балкарии. Младший сын Хагуциры Асхадовича Блаева. Отца, тяжело болевшего и умершего в 1939 году, помнит смутно. За время его болезни семья была вынуждена продать дом и переселиться в саманную времянку.

До войны Борис ходил в детский сад, принадлежавший элеватору, где разнорабочей работала его мать Уля. В 1942 году немцы оккупировали пос. Терек. В пяти километрах от поселка на противоположном берегу реки Терек размещалась станица Александровская. В Александровской стояли войска Красной армии, а в Муртазове (Тереке) - немцы.

Немцы как по расписанию обстреливали из орудий Александровку, а наши обстреливали Муртазово. Население настолько привыкло к обстрелам, что уже не обращало внимания на разрывы снарядов, каждый считал - авось, пронесет.

Блаевы вчетвером жили в однокомнатном домике размером 5 х 4. Внутри домика стояла печь с плитой. У соседей был хороший кирпичный дом, поэтому немцы их выселили, а сами вселились. Во дворе в первый же день оккупации стоял немецкий танк. Немцы вели себя бесцеремонно. У соседей была корова и куры. На пятый день оккупации два немца подошли к курятнику, один зашел внутрь, другой остался снаружи. Примерно за полчаса они переловили всех кур, поотрывали им головы, а туловища сложили в большой мешок. Хозяйка Диса бегала вокруг них со словами "Аллах", "Аллах", а они невозмутимо все забрали и ушли готовить себе еду. Когда немцы стали забирать корову, бедная Диса не выдержала и упала в обморок, ее откачивали старшая дочь и мать Бориса.

В десяти метрах от домика Блаевых семья выкопала окопчик, в котором они прятались во время бомбежек и артобстрелов. В конце земельного участка в 10 соток, на котором стоял дом, был выкопан еще одни окопчик, который накрыли терновыми ветками. Мать Бориса стала замечать, что Люца, старшая дочь, поздно по вечерам пропадала на полчаса-час. Вокруг были немцы, поэтому мать очень беспокоилась за свою Люцу. И вот однажды, на 15-й день от начала оккупации Люца ночью привела в их землянку незнакомого русского мужчину и сказала, что это наш советский офицер, лейтенант. Он был ранен, и она его выходила в окопчике в конце огорода. Теперь он уходит к нашим, пришел поблагодарить. Так ею был спасен наш военный, о дальнейшей судьбе которого ничего не известно.

Война врезалась в память Бориса, и он вспоминает, как днем мать готовила у летней плиты около домика. Филёнчатая дверь была открыта, прислонившись к ней, стоял Бетал, Люца была в домике, а Борис стоял возле матери. В этот момент прямо в соседний (через один) дом попадает снаряд. Рваный осколок килограмма в полтора весом врезается в дверь на уровне пояса Бетала, дверь мгновенно закрывается, а Бетала толкает к печи. Мать его ловит, не поняв, в чем дело. Когда разобрались, соседнего дома уже не было, его разнесло. В двери кухни Блаевых торчал осколок, который вылез небольшим кончиком в месте, где стоял Бетал. Но его не задело. В народе говорят: не суждено погибнуть, значит, будет жить.

Дней через 20 после начала оккупации бывший второй секретарь райкома партии выдал немцам список всех коммунистов поселка Терек. За ночь немцы всех арестовали, всего 800 коммунистов, и расстреляли в районе села Тамбовка в десяти километрах от поселка Терек. Трупы и полуживых людей закопали бульдозером.

В это же время семья узнала о судьбе семьи репрессированного Ахметека Блаева, жившей на улице Садовой. По причине летней жары все четверо спали под ореховым деревом. Прямым попаданием были убиты жена Ахметека Жансурат и старшие дочери Ляля и Куля. В живых осталась только маленькая Неля. Снаряд был выпущен нашими войсками из станицы Александровской.

После расстрела коммунистов по поселку прошел слух, что будут арестовывать и угонять семьи бывших коммунистов. Тогда мать Бориса попросила своего родственника Хамова Люлю, у которого была конная бричка, перевезти семью в Булатово. И они ночью со всем скарбом эвакуировались в родное село Булатово (ныне Терекское) в надежде на то, что их там никто не выдаст.

Ехали ночью примерно 30 км по дороге войны, кругом трупы людей, лошадей, техника. Мать, Люца, Бетал и Борис с родственником на подводе к обеду следующего дня добрались до Терекского. Мать решила остановиться у Кодзоковых, в семье своего репрессированного старшего брата. Оказалось, что в их доме на постое были расквартированы немцы, а семью выселили в летний однокомнатный домик.

При этом обстановка тяжелейшая. Когда войска Красной армии отступали, кто-то из селян (так называемых патриотов) доложил нашим военным, что в селе живет большой род Кодзоковых, бывших узденей, и что они сразу с приходом немцев станут с ними сотрудничать.

Всех Кодзоковых, и больших и малых, собрали и расстреляли наши же автоматчики. О семье брата матери: брат был репрессирован в 1937 году, жена брата расстреляна со всеми Кодзоковыми, старший сын Петр воевал в составе артиллерийского полка Советской Армии, средний сын Володя, впоследствии ставшим известным музыкантом, спрятался во время облавы и остался в живых, а младший сын Умар, 1935 года рождения, оказался дома, тяжело раненный. Во время расстрела рода Кодзоковых пуля прошла у него чуть выше сердца навылет. Мертвая мать лежала на его ногах и он не мог освободиться. Теряя кровь, он пролежал всю ночь и день следующего дня. Совершенно случайно на следующий день после расстрела кто-то искал свою корову, услышал крик мальчика и увидел всю картину расстрела. Это было примерно в конце сентября 1942 года. Естественно, семья Блаевых была в шоке. Немцы знали о случившемся и были более благосклонны к эти семьям.

С питанием было очень плохо, не было соли, не было керосина для керосиновых ламп. Бетал и Володя Кодзоков были примерно одного возраста, и Борис помнит, как эти два подростка связали шесть толовых шашек и пошли глушить рыбу на Терек недалеко от села. С рыбалки они с трудом вдвоем принесли несколько рыб "усачей", больших, хвосты торчали из мешка. Всю эту рыбу женщины разделали и ели ее без хлеба и соли, но это был деликатес!

В начале января 1943 года немцы, после того, как их прижали в Сталинграде, внезапно покинули село Терекское. В апреле 1943 года семья вернулась в поселок Терек. Мама, Люца и Бетал устроились в разное время на работу и всё сделали для воспитания Бориса. Борис в 1944 году пошёл в среднюю школу № 1. Мама и Люца помогали ему делать уроки. Тетрадей не было, поэтому нарезали старые газеты, сшивали в виде тетрадей и на них писали.

Поселок Терек, весна 1949 г., двор школы №1. На земле сидят ученики 5 класса Борис Блаев (в тюбетейке), Леня Диденко и Миша Мемхегов, в центре директор школы Н.А. Диденко, в заднем ряду второй справа Володя Хажуев (будущий директор завода алмазных инструментов в Тереке).

Уже в третьем классе у Бориса проявился интерес к живописи, и он начал рисовать. В пятом классе стал ходить в изобразительный кружок. Ему повезло - почти весь преподавательский состав начальной и средней школ составляли ленинградские учителя, которых после снятия блокады для восстановления здоровья направили жить и работать в Кабардино-Балкарии.

Как не странно, мама Бориса, имея всего четыре класса образования в русской школе, привила сыну любовь к арифметике, а, затем, к алгебре и геометрии. Люца, старшая сестра (на фотографии вместе с Борисом), помогла разобраться в истории, географии и немецком языке. Постепенно Борис стал любимцем всех преподавателей. Уроки он делал в маленьком однокомнатном домике, зимой на печке, а летом - где придется. С пятого класса к нему стали приходить на консультации по математике его одноклассники: Анюар Хамбазаров, Володя Хажуев, Миша Мамхегов и многие другие ребята. Кроме живописи Борис увлекался футболом.

Люца, Бетал и мама делали всё, чтобы хотя бы одному Борису из всей семьи дать образование. Когда в 1948 году Бетала забрали в армию и он оказался вместо службы в Тырныаузе на обучении в школе ФЗО с последующей трехлетней отработкой на подземной руднике "Молибден", сестра Люца решила тоже переехать к Беталу для оказания помощи по бытовым вопросам. В 1950 году она переехала в Тырныауз.

Оказалось, что там уже в двух комнатах живут близкие родственники Блаевых - Жангулез (дочь Заурбека Блаева), ее дети Володя и Рая Уразаевы, сестры Жангулез Фариска и Зера (Ута). Люца стала жить у них.

Люция Хагуцировна Блаева

Бетал обратился к своему руководству с просьбой о выделении квартиры, мечтая собрать в Тырныаузе всю семью. Квартиру дали через полгода, и семья 21 января 1951 года переехала жить в Тырныауз (тогда Нижний Баксан). Борис был в седьмом классе. В пос. Терек он закончил первую половину учебного года, а вторую заканчивал уже в Тырныаузе.

Школа № 1 тогда была в основном русскоязычная, балкарцы были в ссылке. Из кабардинцев в школе учился один Борис, было еще несколько сванов, так как в то время сразу за Тырныаузом на месте бывших балкарских поселений начиналась Сванетия.

В начале учебы преподаватели с недоверием относились к знаниям Бориса. Их удивляло, что этот кабардинец чисто, без акцента говорит по-русски и хорошо занимается практически по всем предметам.

Ходить в школу было очень тяжело. Семья жила на северо-востоке поселка Нижний Баксан на левом берегу бурного Баксана в районе школы ФЗО. А общеобразовательная школа была на юго-западе (микрорайон соцгородка) на правом берегу реки Баксан на расстоянии трех километров. Автобусов в то время не было, была одна "маршрутка" - открытая машина ГАЗ-51, которая возила рабочих обогатительной фабрики из соцгородка до обогатительной фабрики, она проходила в километре от поселка ФЗО. Чтобы попасть в школу, ребята спускались из поселка ФЗО до моста через Баксан и там на ходу цеплялись за эту, так называемую, маршрутку. Машина была битком набита рабочими в грязной спецодежде, а ребята висели на бортах ГАЗ-51. Если с этой машиной не удавалось доехать до школы, то приходилось идти пешком, а опаздывать было нельзя. Весной и осенью ходить в школу проблемой не было. А вот зимой было сложно. Идешь зимой до школы пешком, ноги замерзают. В школе не топили, холод был собачий, и учитель разрешал две-три минуты потопать ногами, чтобы согреться. Иногда чернила замерзали в чернильницах.

Вскоре Борис стал ходить на различные дополнительные занятия: изобразительный кружок при детском секторе профкома Тырныаузского ГОКа, танцевальный кружок русских народных танцев и танцев народов СССР. Играл в футбольной команде детского сектора профкома. Играли босиком, бутц не было, но выдавали майки с номером и трусы.

Изобразительный кружок вела очень душевная преподавательница Раиса Александровна Алиева. Из ребят серьезно занимались живописью Володя Яснов, Иван Смольников и Борис Блаев. Р.А. Алиева знакомила детей и юношей с историей создания шедевров русской живописи, учила видеть цвет, блики от окружающих предметов, водила детей на этюды, привила ребятам любовь к горным пейзажам. А природа вокруг Тырныауза была великолепной! С красками и кистями было сложно, их практически не было. Рисовали, в основном, с натуры различные натюрморты, пейзажи и портреты.

В феврале 1953 года в Нальчике в здании Кабардинского драмтеатра состоялась первая Республиканская выставка самодеятельных художников, где Тырныаузская изобразительная студия представляла свои работы. Первое место жюри присудило одному из художников за работу "Портрет И.В. Сталина". Работа была посредственной, но не оценить ее не могли. Второе место занял Володя Яснов, он имел масляные краски, и его работы выгодно отличались от остальных. Третье место заняли работы Бориса Блаева и Вани Смольникова, они были нарисованы акварелью и гуашью.

Работы учеников заметил известный профессиональный художник-пейзажист, председатель жюри Михаил Александрович Ваннах. Выставка завершилась поздно вечером. Около восьми к ребятам подошла Раиса Александровна и сообщила, что Михаил Александрович приглашает ребят к себе домой в гости, чтобы показать свои работы. Жил он на улице Кабардинской примерно в том месте, где находилась прокуратура, в двухкомнатной секции. В одной комнате размещалась семья, а другая было превращена в студию. С восьми вечера и до четырех утра ребята просмотрели его картины, этюды и эскизы - около тысячи различных работ, и они произвели на них очень сильное впечатление. Ваннах дал ребятам огромный заряд для дальнейших занятий живописью.

Всю жизнь Борис помнит своих преподавателей, прививших ему огромную любовь к школьным предметам: преподавателя математики Александра Михайловича Бородина, директора школы, преподавателя физики и астрономии Александра Даниловича Савенко, учительницу истории Любовь Николаевну Опрышко, учительницу географии Марию Матвеевну, учительницу химии Нину Николаевну Мухину. А.Д. Савенко настолько увлек ребят астрономией, что Борис Блаев и Ваня Смольников по ночам с фонариком и картой звездного неба изучали расположение звезд. Поэтому они знали только видимую в Тырныаузе часть неба.

Под впечатлением школьных уроков физики Борис с Ваней соорудили несколько демонстрационных приборов для физкабинета, в том числе солнечные часы, расписанные масляными красками. Они до сих пор хранятся в школе.

К десятому классу Борис уже умел танцевать практически все русские народные танцы и некоторые танцы народов СССР. Достаточно хорошо играл в футбол. Перед и во время выпускных экзаменов он был заявлен за взрослую футбольную команду Тырныауза "Цветмет". Тогда эта команда была лучшей в Республике. По возрасту Борис был еще юношей, и его нельзя было заявлять, поэтому он играл под фамилией Васильев, который уже учился в институте в Астрахани.

В 1954 году Борис окончил среднюю школу в Тырныаузе и встал вопрос, кем же ему быть, куда поступать учиться. У Бориса было желание поступить в киевский институт изобразительных искусств, но мать и сестра были категорически против. Они хотели, чтобы Борис учился поближе к дому, в Нальчике или Орджоникидзе, чтобы легче было ему помогать и чаще его видеть.

На семейном совете было решено учиться в горном институте. Тогда республика имела бронь в Северо-Кавказском горно-металлургическом институте на 5 человек, и поэтому десять кандидатов на пять мест сдавали экзамены со всеми абитуриентами в КБГУ. Борису надо было сдавать экзамены по математике, русскому языку, физике, химии и немецкому языку. Во время подготовки к экзаменам часть абитуриентов жила в спортзале старого здания университета. Когда Борис заходил туда, все ребята вскакивали и кричали "Ура, пришел Бабарыкин!" (Бабарыкин был преподавателем математики в университете). "Он будет нас консультировать по математике, физике и химии", и он консультировал. Одновременно с Борисом сдавал экзамены в Краснодарский сельхозинститут и Миша Мамхегов, и Борис помогал ему готовиться к экзаменам. Борис сдал экзамены и поступил в Северо-Кавказский горно-металлургический институт (СКГМИ) в г. Орджоникидзе.

Первый курс института. Во втором ряду справа - Борис.

Он выбрал "семейную" специальность "разработчик месторождений полезных ископаемых". И здесь Борису повезло с преподавателями. Многие из них попали в институт из столичных ВУЗов, впав в немилость (в 1937 году) у Советской власти.

Преподаватель начертательной геометрии Сахаров, 90-летний высокий кряжистый богатырь, с трудом поднимавшийся на второй этаж в свою аудиторию, чтобы передавать знания студентам, был очень строгим. Бывало, некоторые студенты ходили к нему на зачеты по шесть раз и, если студент не овладевал сносными знаниями, его отсеивали. Сахаров добивался от студентов знания начертательной геометрии. Практику по начертательной геометрии вел Герасимов, зять Сахарова, и они в двоем выжимали все соки из студентов. Второй предмет, о который спотыкались и отсеивались на первых двух курсах студенты, был "сопротивление материалов". Его вел глубоко уважаемый ученый, доктор наук, профессор Федоров, которого сослали на Юг в связи с тем, что он был соратником знаменитого сопроматчика Беляева, эмигрировавшего в США. Федоров перевел учебник Беляева "Сопротивление материалов" на 600 страницах на русский язык. Он знал в совершенстве английский, немецкий, французский и испанский языки.

Начертательная геометрия давалась Борису легко по двум причинам. Во-первых, она очень близка к геометрии с применением тригонометрии, которая еще в школьной программе развивает пространственное воображение, во-вторых, - школьный преподаватель черчения привил Борису любовь к своему предмету. Студенты мучались, а Борис легко решал любые задачи по начерталке. Сопротивление материалов (сопромат) давалось Борису сложнее, но он им владел на твердую четверку. У студентов есть поговорка: начерталку сдал - можно влюбиться, сопромат сдал - можно жениться. Настолько эти два предмета являются жизнеопределяющими для инженера.

Интересный эпизод произошел, когда Борис сдавал профессору Федорову экзамен по сопромату. Борис подал зачетку, профессор, прочитав фамилию, спросил: "А это Ваш родственник работал главным инженером вагоно-ремонтного завода (ВРЗ) в г. Орджоникидзе?" Борис ответил, что да. Федоров отозвался о Леониде (Темирбулате) Блаеве как об очень грамотном высокоэрудированном, дальновидном и уважаемом человеке. Они хорошо знали друг друга.

В институте Борис продолжал заниматься футболом, играл за сборную института. В 1958 году команда СКГМИ стала чемпионом Северной Осетии, а в 1959 году заняла первое место в Спартакиаде Северной Осетии. Кроме того, до третьего курса Борис занимался в художественной самодеятельности института народными танцами, выпускал сатирическое приложение "Отвал" к газете "Горняк". В составе редколлегии газеты вместе с Борисом были четыре "художника" и два "поэта-сатирика".

В апреле 1959 года, когда Борис писал дипломную работу, умерла его мать.

Борис Блаев. Портрет матери. Акварель.

Зимой 1959 года Борис Блаев прошел преддипломную практику на Высокогорном железном руднике в Нижнем Тагиле на Урале и летом успешно окончил институт. В институте преподавали военное дело, поэтому он вышел из него офицером запаса по специальности артиллерист.

В августе 1959 года Борис по дороге домой заехал к своей близкой родственнице Фузе Карачаевне Блаевой, известному врачу-офтальмологу, посоветоваться, где работать. Фуза сразу посоветовала остаться в Нальчике и устроиться на кафедру математики преподавать начертательную геометрию. Обдумывая этот совет, Борис прогуливался в районе здания Облсовпрофа. Здесь он встретил главного геолога рудника "Молибден" Гацыра Лексоевича Дзагоева, который после двухчасовой лекции-беседы с Борисом разрешил все его сомнения, и тот принял решение ехать на работу в Тырныауз. На руках у Бориса было полученное в институте направление на работу в Тырныауз. Для дипломированного горного инженера мест на руднике не было, поэтому направление было на должность бурильщика глубокого бурения.

Тогда еще функционировал Кабардино-Балкарский Совнархоз, начальником отдела кадров был Зубер Кумехов. Борис обратился к нему с направлением, а тот достал из стола "Правительственную телеграмму" из Северной Осетии и подал ее Борису. В телеграмме был запрос откомандировать Блаева Бориса Хагуцировича, выпускника СКГМИ в г. Орджоникидзе для участия в составе команды "Спартак" класс "Б" сборной Осетии для игры в футбол. Условия - хороший оклад и однокомнатная квартира на выбор.

Зубер Кумехов спросил Бориса: "Ну, что будем делать?" Борис немного подумал и принял решение работать горным инженером по специальности, а в футбол можно играть и за Тырныауз, работая на руднике. Так Борис принял решение ехать домой. Брат Бориса Бетал жил в Тырныаузе с семьей, занимая две комнаты в трехкомнатной секции. Борис вселился к ним. 1-го сентября 1959 года Борис приступил к работе на руднике "Молибден" Тырныаузского ГОКа в качестве помощника взрывника на добыче руды (с дипломом горного инженера). Вакансии на инженерную должность не было.

Работа на руднике была ему знакома, так как он на каждых институтских каникулах работал на подземном руднике в качестве люкового и горнорабочего. Через полгода он был назначен горным мастером, в 1961 году стал работать старшим инженером отдела новой техники рудника "Молибден", где проявил себя грамотным и изобретательным инженером.

После работы на подземном руднике он играл за сборную г. Тырныауза. В составе команды были пять горных инженеров, бывших выпускников СКГМИ. Это была очень сплоченная, дружная команда. В 1961 году она заняла первое место в республике и стала чемпионом.

Футбольная команда "Эльбрус" - чемпион КБАССР (Борис Блаев пятый слева). 1961 г.

В 1962 году Бориса вызвал к себе директор комбината Валерий Нориманович Кобахидзе и сообщил, что руководство рудника "Молибден" предложило назначить Блаева техруком (главным инженером) шахты № 4. Несмотря на свою любовь к футболу (а он был большой болельщик и пригласил тренировать команду заслуженного тренера мастера спорта Чембуридзе Георгия Акропировича), Кобахидзе предложил выбрать, или Борис будет профессиональным футболистом, или хорошим горным инженером. И уже во второй раз Борис выбрал работу по специальности. Тогда В.Н. Кобахидзе объявил о назначении Бориса Блаева техруком. А с футболом пришлось "завязать", Борис с головой ушел в работу на новой должности.

Работа техруком шахты отличается от любой другой работы на руднике, так как шахта работает круглые сутки в четыре смены по шесть часов. Руководство шахты - начальник шахты и техрук - должно каждой смене давать письменный наряд и один раз в сутки посетить все рабочие места на шахте. И это учитывая, что начальник шахты и техрук живут в Тырныаузе на отметке 1300 м над уровнем моря, управление рудника находится на высоте 2004 м, а горные работы проводятся на уровне от 2613 до 3004 м. Это была настоящая каторга, но молодость и здоровье, закаленное спортом, помогли выдержать нагрузки. Горный мастер или рабочий отрабатывали одну смену и уходили домой, а руководство шахты круглые сутки ходило на наряды и в шахту, и только 6-7 часов оставалось на отдых и сон.

В 1962 году Бориса назначили начальником шахты № 2, а в 1964 году - начальником канатных дорог комбината. На эту должность обычно назначался инженер-механик, а тут - горный инженер... Пришлось срочно переучиваться на механика. Борис любил механизмы и много изобретал, механизировал в шахте, поэтому директор комбината Л.Ф. Кривчиков и главный механик А.М. Гедрафов посчитали, что Борис справится со сложнейшим хозяйством.

Борис Блаев с соратниками по работе на промплощадке подземного рудника "Молибден" ТВМК (2-ой справа в белой каске). 1963 г.

В феврале 1963 года в жизни Бориса произошло знаменательное событие. Он женился на учительнице немецкого языка Виндуговой Майе Тутовне. У них родилась дочь Лола, а в 1969 году - и вторая дочь Инна. На свадьбе Бориса и Майи присутствовал знаменитый первовосходитель на Эверест Норгей Тенсинг. Для него и сопровождающих поставили перед молодоженами стол, и весь вечер он со всеми праздновал свадьбу и танцевал "Лезгинку" на шерпский манер. Об этом событии Норгей Тенсинг написал в своей книге "Виза в СССР".

Норгей Тенсинг (второй слева) желает счастья новобрачным.

В 1967 году новый директор комбината О.В. Филимонов назначает Бориса главным инженером рудника "Молибден", опять на горную специальность. О.В. Филимонов, сравнительно молодой горный инженер, решил по примеру Мергалимсайского рудника в Казахстане внедрить в Тырныаузе скоростные методы проходки горных выработок с тем, чтобы восполнить отставания в подготовке запасов месторождения к выемке. До 1971 года работниками рудника (участок скоростной проходки возглавлял Жабоев М.Н., а потом скоростную проходку организовал Мизиев Д.А.) было установлено три Всесоюзных рекорда по проходке горизонтальных горных выработок. Эти рекорды поправили показатель подготовки запасов месторождений, готовых к выемке. Проходчики и руководители были приняты министром цветной металлургии Ломако П.Ф. Большое количество работников рудника получили правительственные премии и награды.

За достигнутые успехи в работе Борис Блаев был награжден медалью "За трудовое отличие", орденом "Знак Почета", орденом "Красного Знамени".

В мае 1971 года Борис поступил в аспирантуру Московского горного института. В том же году был переведен на должность главного инженера ОКСа комбината, в 1972 году назначен на должность начальника технического отдела комбината. В одном только 1973 году Борис работал с одиннадцатью иностранными делегациями, посетившими Тырныаузский ГОК по обмену опытом. В октябре 1973 года на комбинате прошел первый советско-американский симпозиум по добыче и производству молибдена, сталей и сплавов.

Американские и российские специалисты во время проведения 1-го Советско-американского симпозиума в г. Тырныаузе на фоне первого американского самосвала грузоподъемностью 154 тонны на карьере "Мукуломском", отметка 2 560 м. Борис справа.

Во время пребывания американской делегации в Тырныаузе для посещения руководством делегации была выбрана и семья Бориса Блаева. Во время встречи Майя, жена Бориса, общалась с американцами на немецком языке, чем очень их удивила. А в 1974 году компания "Клаймекс" корпорации "Амах" пригласила в США делегацию российских специалистов для проведения второго симпозиума по цветной металлургии. В составе делегации был и Борис Блаев.

В Америке делегация посетила города Нью-Йорк, Детройт, Эн-Арбор, Дэнвер, Голден, Вэейл (горно-лыжный курорт), Питсбург, Лангелот. По заводам автомобильной корпорации "Форд" в Детройте их сопровождал вице-президент корпорации по планированию и экономике Ёган Цаган, а от компании "Клаймекс" - президент компании Пьер Гуселанд. Делегацию цветной металлургии сопровождал начальник главка "Союзвольфрам" Василий Васильевич Бородай, который по приезду в СССР был назначен первым заместителем министра.

Делегация Минцветмета во время второго Советско-американского симпозиума по добыче молибдена, производству сталей и сплавов в г. Голден шт. Колорадо. Борис во втором ряду четвертый справа

В Америке делегация посетила города Нью-Йорк, Детройт, Эн-Арбор, Дэнвер, Голден, Вэейл (горно-лыжный курорт), Питсбург, Лангелот. По заводам автомобильной корпорации "Форд" в Детройте их сопровождал вице-президент корпорации по планированию и экономике Ёган Цаган, а от компании "Клаймекс" - президент компании Пьер Гуселанд. Делегацию цветной металлургии сопровождал начальник главка "Союзвольфрам" Василий Васильевич Бородай, который по приезду в СССР был назначен первым заместителем министра.

После возвращения из Америки в октябре 1974 года Бориса назначили на должность заместителя главного инженера комбината - начальником производственного отдела комбината. В то время он продолжал учиться в аспирантуре и писать диссертацию по подземным работам. Весной 1976 года он защитил диссертацию, а в августе ВАК утвердил ее и присудил ученую степень кандидата технических наук.

Новый директор комбината А.И. Пустовалов получил в наследство от прежнего директора О.В. Филимонова проект расширения и реконструкции комбината с ростом мощностей с 4,6 млн. тонн руды в год до 10,5 млн. за счет развития открытых горных работ карьером. Сам он по специальности был подземщиком, и развитие открытых работ вел слабо, а министерство постоянно требовало результатов. Строительство объектов развития комбината велось с небольшим отставанием, а развитие горных работ отставало существенно. Борис понял, что "козлом отпущения" в 1977 году (срок ввода мощностей) будет он. В связи с этим он летом 1976 года переводом ушел работать в Кабардино-Балкарское Транспортное управление (г. Нальчик) на должность заместителя по капитальному строительству.

До получения квартиры семья оставалась в Тырныаузе, а он временно жил у старшей сестры Люцы. В апреле 1977 года Бориса вызвали в обком партии в промышленно-транспортный отдел к М.М. Гукепшеву, затем ко второму секретарю обкома Симанкину, где ему предложили работать заместителем управляющего трестом Каббалкпромстрой по Тырныаузской стройке. Он поставил условие: выделить квартиру семье в г. Нальчике и служебную машину для поездок в Тырныауз. Условие выполнили, и он стал работать в тресте. К этому времени управляющего трестом Левича Б.А., старого и болезненного, сменил молодой руководитель Попович В.И.. Состоялась с ним встреча, совместно они выбрали себе квартиры в строящихся 12-этажных домах по ул. Шогенцукова и начали "тандемом" двигать стройку в Тырныаузе.

В связи с тем, что Борис попал по работе к профессиональным строителям, он вынужден был поступить заочно в КБГУ на строительное отделение, где проучился четыре курса.

Знания Борисом Блаевым технологии Тырныаузского ГОКа существенно помогало строителям разобраться в горных и строительных работах комбината. Напряжение на стройке к 1978 году (новому сроку ввода мощностей) достигло апогея. В Тырныаузе периодически, а потом ежедневно вечером, с 18 до 21 часа проводились штабы. В пусковой комплекс развития и расширения комбината входило 146 различных объектов и 5000 актов строительной готовности. Строители совместно с работниками комбината создали постоянно действующий штаб стройки, где оперативно решались все вопросы, возникающие по ходу строительства, а управляющий трестом Попович В.И. и его заместитель Блаев Борис жили безвыездно в заезжем номере своей гостиницы в Тырныаузе, где до глубокой ночи работали с документами и находились на телефонной связи.

В состав объектов первой очереди пускового комплекса входили объекты обогатительной фабрики: флотационное отделение на отметке 1350 м, новый корпус самоизмельчения, гидротракт на 2004 м, 800-метровый конвейер, проходивший по двум открытым галереям и подземному тоннелю, рассчитанный на доставку с рудника к корпусу самоизмельчения 10,5 млн. тонн руды в год, новая подземная 3-х километровая штольня на 2004 м для доставки руды от подземных рудоспусков на поверхность к новому дробильному корпусу. Два хвостопровода от флотационной фабрики, отм. 1350 м до хвостохранилища, отм. 1200 м, плавучая насосная станция, хвостопроводы диаметром 600 мм - две нитки по 15 км и водопровод оборотного водоснабжения, тоже 15 км диаметром 720 мм.

Во время строительства каждый месяц на комбинат приезжали на 5-10 дней три заместителя министра: Минтяжсроя, Минцветмета, Минмонтажспецстроя. Творилось что-то невообразимое. На стройке работало около 3500 работников, и все же строители сдали свои мощности - 1-ю очередь - в конце 1978 года. А комбинат оказался не готовым подавать руду на эти перерабатывающие мощности. Министерство стало расследовать, кто же допустил разрыв мощностей по добыче и переработке руды. Встал вопрос, кому из руководства на комбинате отвечать за срыв. Директор Пустовалов А.И. смог ответственность за подготовку запасов перевести на главного инженера Ярмизина В.А. Был бы Блаев Борис на комбинате, - обязательно за это ответил бы он, но он был по другую сторону баррикады, он был уже строитель. Поэтому остановились на Ярмизине В.А., которого в августе 1979 года сняли с работы, и он срочно оформил командировку через главк "Зарубежцветмет" в Афганистан.

И вот снова Бориса Блаева вызывают в обком и предлагают вернуться в Тырныауз на должность главного инженера комбината. Он - член партии, поэтому понимает, что отказаться - это значит закрыть себе дорогу в будущее, и дает согласие, но с условием оставить его квартиру в Нальчике за старшей дочерью Лолой и выдать ему трехкомнатную квартиру в Тырныаузе. В то время это было незаконно, но обком пошел на это.

Итак, Борис с 01 сентября 1979 года снова в Тырныаузе. Проработавшего год с небольшим в должности главного инженера Бориса назначают 05 января 1981 года генеральным директором комбината. Эта должность была номенклатурой ЦК КПСС, поэтому предварительно он был вызван в обком к первому секретарю Мальбахову Т.К. на ,,инструктаж", и затем вылетел в Москву к министру Ломако П.Ф. Пройдя все инстанции инструктажа в ЦК, был на утверждении у члена Политбюро Долгих В.И.

В конце 1979 года строители сдали вторую очередь перерабатывающих мощностей. К моменту назначения Бориса директором комбината надо было наверстывать отставание по освоению мощностей по добыче руды, так что Борис опять попал в пекло. В это время в Афганистане воевали наши войска, вольфрама на бронебойные сердечники к снарядам и ракетам не хватало, и министерство в лице Главвольфрама считало каждый килограмм вольфрама и молибдена.

Проанализировав сложившуюся обстановку, Борис в 1981 году написал обстоятельную записку в три адреса: в Минцветмет, в Совет Министров СССР и в ЦК КПСС тов. Долгих В.И. В записке указал, какую необходимо закупить технику для открытых (карьера) и подземных работ, что необходимо построить по жилью и соцкультбыту. Все три инстанции обстоятельно рассмотрели документ и решили собрать совещание при Долгих В.И. в ЦК. На совещании присутствовало 40 человек. Шесть начальников главков, министр Минтяжстроя Голдин, министр Минмонтажспецстроя Бакин, министр Цветной металлургии П.Ф. Ломако. От руководства республики пригласили первого секретаря обкома партии Т.К. Мальбахова, второго секретаря Симанкина, секретаря Тырныаузского горкома А.Ф. Свириденко, секретаря парткома комбината А.И. Коваля, управляющего треста Каббалкпромстрой В.И. Поповича и директора Тырныаузского ВМК Б.Х. Блаева.

В принципе, Борису повезло, что совещание вел сам В.И. Долгих, который долгое время был генеральным директором Норильского ГМК и хорошо разбирался в проблеме. Борис сделал короткий вступительный доклад, в котором изложил, что надо закупить из импортного оборудования, что - из отечественного, сколько надо построить жилья (было большое отставание), детсадов, школ, медицинских учреждений и других объектов, сколько ежегодно надо вкладывать в комбинат, чтобы освоить вводимые мощности по добыче и переработке руды.

После доклада Борису пришлось около часа отвечать на вопросы. В заключение он заявил: "Если мы хотим, чтобы люди из окружающих территорий и городов Нальчик, Баксан, Пятигорск, Кисловодск пошли работать в Тырныауз, то соцкультбыт и обеспечение товарами первой необходимости должны быть лучше, чем в этих городах, на 10-15 процентов, иначе "умный в гору не пойдет, умный гору обойдет".

После прений свое мнение высказал В.И. Долгих, заявивший, что тырныаузцам надо отдать все, что они просят, и выделить средства на развитие соцкультбыта в размере, который они могут освоить. Кроме того, для жесткого контроля строительства бригадиром от ЦК КПСС по жилью и соцкультбыту назначил первого секретаря обкома Мальбахова Т.К., а бригадиром по промышленности - министра Минцветмета Ломако П.Ф.

И комбинат стал строить жилье по 25 - 30 тыс. кв.м в год и получил всю необходимую технику. С 1982 года по 1992 год вводилось ежегодно по 27-30 тыс. кв.м жилья, была построена музыкальная школа, две средние школы, больница на 310 койкомест и ряд других уникальных объектов соцкультбыта. Директор комбината вынужден был до 70 процентов своего рабочего времени заниматься строительством. Ежегодно комбинат осваивал общих капвложений 110-120 млн. рублей, в том числе строймонтажа - 60-70 млн. рублей. Для того времени это были огромные объемы. Генеральным подрядчиком был трест "Каббалкпромстрой" во главе с управляющим В.И. Поповичем.

По инициативе Б.Х. Блаева были вложены огромные средства в развитие электроэнергетики республики: строительство подстанции "Баксангэс", два мощных трансформатора (330?110), ЛЭП-330 кв - Черкесск - Баксангэс двухцепка, двухцепка 110 кв - Баксангэс - Тырныауз и др.

После совещания Минцветмет стал уделять комбинату значительно больше внимания. Мощности по добыче осваивались высокими темпами и к 1992 году достигли 7,5 - 8 млн. тонн руды в год.

К этому времени наши войска были выведены из Афганистана, вскоре распался Варшавский договор, затем подписали договор о разоружении. Потребность в вольфраме упала на 10-12 тыс. тонн в год - это сильно подорвало вольфрамовую подотрасль. Строительство перестали финансировать, министерство расформировали и многие предприятия по добыче вольфрама стали сворачивать свое производство.

В период работы Борис был в различных командировках по обмену опытом и бизнесу: в Польше на предприятиях Сяркопол, Столова Воля, в Чехословакии, в Югославии, в Австрии трижды, в Испании дважды, на Болеарских островах, в 1992 году - снова в США и в 1993 году - в Китае.

"Духовной отдушиной" для Бориса всегда была живопись. Самая любимая из написанных им картин - величественная панорама горных массивов Приэльбрусья. Вглядываясь в этот горный пейзаж как бы сам вдыхаешь свежий горный воздух, ощущаешь его прохладу, проникаешься величием, широтой, огромностью. Много и с удовольствим Борис рисует своих близких - жену Майю, дочерей и внуков.

За время работы директором комбината Бориса Блаева выбирали в различные органы власти. В 1981 году он стал председателем Совета директоров "Союзвольфрама", в 1982 году его выбрали в Верховный Совет КБАССР депутатом. Он был депутатом трех созывов, делегатом XXVII съезда КПСС, а в 1989 году его сначала выбрали народным депутатом СССР, а затем, на съезде депутатов, членом Верховного Совета СССР.

Делегация КБАССР на Съезде народных депутатов с Махмудом Эсамбаевым

Борис принял город по жилью в 500 тыс. м2 , а сдал его с 1200 тыс. м2, город практически весь был на балансе комбината.

В конце 1992 года Борис понял, что вольфрам в нашей стране никому больше не нужен. Руководство страны стало перерабатывать госрезервы в конечную продукцию, одновременно поднялись цены на энергоносители, и продукция Тырныаузского ВМК по себестоимости стала превышать отпускные рыночные цены. В этой обстановке на комбинате нельзя было оставаться. Поэтому он подал заявление, ушел с работы на пенсию и переехал жить в г. Пятигорск, где работает по найму у строителей ЗАО "Контур-Строй-Трест" заместителем генерального директора по внедрению новых технологий.

Дочери Бориса родили ему чудесных внуков (см. семейные фотографии). Старшая дочь Лола подарила внучку Даночку, которая в 2006 году закончила КБГУ с красным дипломом, а младшая дочь Инна подарила внука Эльдара, который учится в Агромелиоративной академии (г. Нальчик) по специальности энергетика сельского хозяйства, перешёл на 2-ой курс. Дочери его Лола и Инна закончили медицинское отделение КБГУ и ординатуру во 2-ом Медицинском институте г. Москвы.

на главную